Гедда Габлер. Александринский театр (Санкт-Петербург)

Стадион "Локомотив", Москва

Даты проведения:

Внимание! Данное мероприятие уже прошло и перенесено в архив! Новые представления ищите в текущей афише в разделе Драматические спектакли.

Международный театральный фестиваль 'Сезон Станиславского'

Александринский театр (Санкт-Петербург, Россия)

Гедда Габлер
Генрик Ибсен

Перевод - А.В. и П.Г. Ганзен
Сценическая редакция - Камы Гинкаса
Режиссер - Кама Гинкас
Сценография - Сергея Бархин
Костюмы - Елена Орлова
Художник по свету - Глеб Фильштинский
Видео - Ольга Каптур

В ролях:
Йорген Тесман - Игорь Волков
Фру Гедда Тесман,  его жена - Мария Луговая
Фрекен Юлле,  его тетка - Тамара Колесникова
Фру Теа Эльвстед - Юлия Марченко
Асессор Бракк - Семен Сытник
Эйлерт Левборг - Александр Лушин
Берта, служанка в доме Тесмана - Ольга Калмыкова / Елена Липец

Продолжительность спектакля - два часа 45 минут с одним антрактом.
Премьера спектакля состоялась 8 октября 2011 года (Санкт-Петербург, Россия).

Пьеса впервые ставится на сцене Александринского театра. Для Камы Гинкаса постановка «Гедды Габлер» - двойное возвращение: возвращение на петербургскую сцену, к своей молодости, к своим истокам, к своей публике, которая его хорошо знает и любит, и  возвращение к своему некогда реализованному замыслу (ведь «Гедду» он уже однажды ставил в Театре имени Моссовета с прославленными бывшими петербуржцами - Сергеем Юрским и Натальей Теняковой). Но на этот раз возвращение к своей театральной юности совпало для режиссера с попыткой сквозь драму героини Ибсена понять психологический парадокс современного поколения юных, живущих в прагматическую эпоху, но порой упертых в свою идеалистическую мечту. Свой спектакль К. Гинкас ставит в содружестве со своим многолетним соавтором - сценографом Сергеем Бархиным, предложившим стильное, графичное решение пространственной среды пьесы. В составе  исполнителей главных ролей имена корифеев Александринки Игоря Волкова и Семена Сытника соседствуют с именами совсем молодых, но уже известных актрис - Марии Луговой и Юлии Марченко.

Мария Седых, «Итоги»: «Юная героиня Марии Луговой обуреваема жаждой свободы, что для нее синоним красоты. Или наоборот - красота и есть свобода. В ней есть та 'дерзость жизни', которая когда-то увлекла Гедду в Левборге. А в Гедде - режиссера. Он до поры поддерживает ее бунтарскую нетерпимость, не то чтобы любуясь, но ощущая всю привлекательность такой здоровой реакции на обыденность молодого организма. Только в отличие от нее Гинкас знает, куда заводит свобода без границ».

Лилия Шитенбург, OpenSpace: «В финале Гедда, едва ли не физически истерзанная рассказом о нелепой, некрасивой и вульгарной смерти Левборга, в совершенном отчаянии домузицируется до 'Сурка'. Дальше сентиментальной заезженной пошлости - только распад и муравьи. Поэтому никакого 'дальше' не будет. И мир, на миг потревоженный детскими вопросами и юным бунтом, вновь погружается в свои 'кустарные промыслы'. Обнаженное тело героини сдано обратно - в темноту, за пелену дождя.

Елена Горфункель, «Империя драмы»: «Образ агонизирующей брезгливости Мария Луговая создает внятно и четко, как по нотам. Рубленые реплики Гедды, как бы разделенные пунктиром слова в каждом предложении, ее сценически отлично поставленный голос (среди мастеров Александринки ее слышно лучше всех), может быть, голос специально натренированный на идеальную слышимость; ее резкое, вертлявое, извивающееся, прыгающее тело, ее галопы и рыси, проделываемые непоседливыми и тоже брезгливыми ногами; ее клоунада и буффонада (нарочно не смешная, болезненная), ее взвинченность, взмахи черными перьями волос, истерически выпрямленные или напряженные позы - все это складывается в кукольную, автоматическую отработанность».