Вишневый сад

Стадион "Локомотив", Москва

Даты проведения:

Внимание! Данное мероприятие уже прошло и перенесено в архив! Новые представления ищите в текущей афише в разделе Драматические спектакли.

ВИШНЕВЫЙ САД
Антон Чехов
Комедия в четырех действиях

Режиссер — Адольф Шапиро
Художник — Давид Боровский
Художник по свету — Глеб Фильштинский
Композитор — Игорь Вдовин
Премьера спектакля состоялась 3 июня 2004 года
Продолжительность спектакля - три часа с одним антрактом
В ролях: Рената Литвинова, Анастасия Скорик, Янина Колесниченко / Екатерина Соломатина, Сергей Дрейден, Андрей Смоляков (Театр Табакова), Дмитрий Куличков (Театр Табакова), Владимир Краснов, Евдокия Германова (Театр Табакова), Сергей Угрюмов (Театр Табакова), Юлия Галкина, Владимир Кашпур / Николай Чиндяйкин, Дмитрий Бродецкий (Театр Табакова) и другие.

'У «Вишневого сада» в постановке Адольфа Шапиро много разных достоинств. Но главное, удалось то, ради чего этот спектакль, похоже, и был затеян: монологи Раневской в исполнении Ренаты Литвиновой звучат так, будто придумала их сама Рената' (Независимая газета).

ПРЕССА О СПЕКТАКЛЕ

Через двадцать с лишним лет после постановки Эфроса, которая была в большой степени про Лопахина — Владимира Высоцкого, и год спустя после великого спектакля Някрошюса, главным героем которого был, несомненно, Лопахин — Евгений Миронов, появился «Вишневый сад» про Раневскую.
Шапиро угадал главное: монологи Раневской, где наивность и пафосность так часто переходят друг в друга, что становятся почти неразличимы, именно Литвинова с ее абсолютно органичной «манерностью» сумеет произнести так, что зритель услышит, поймет и прочувствует каждое слово.
Для «комедии в четырех действиях» под названием «Вишневый сад» очень важно и то, что Литвинова по природе своей не просто дива, а дива-клоунесса — качество столь редкое, что в русском театре о нем и вовсе забыли.
Внешне Раневская от Литвиновой будто сошла со страниц альбома историка моды Александра Васильева «Красота в изгнании». Она и пребывает в вечном изгнании, на которое сама себя обрекла изначально, вне зависимости от обстоятельств. При всем эгоцентризме ее поступков слова об исторической ответственности (и вообще какой бы то ни было ответственности) к ней неприменимы — она как птица небесная, которая не сеет, не жнет и для которой слово «завтра» не существует. Впрочем, и те, кто сеют, жнут, хлопочут, строят и рубят, т. е. Лопахин и Варя, по логике спектакля никакого «завтра» не увидят тоже ('Независимая газета').

Пугающе большое пустое пространство и туда-сюда двигающиеся бежево-коричневые шехтелевские полотнища с чайкой. Они выталкивают персонажей и поглощают их - неумолимо, как история или человеческая память.
Странные, диковинные персонажи бродят тут, как тени ушедшего прошлого, порхают, пританцовывают, и, кажется, вот-вот подует ветер и сметет их с лица земли, как прекрасное, нежизнестойкое воспоминание, — так остро, смешно и печально сделан этот спектакль. Впервые понимаешь, почему Чехов назвал свою пьесу комедией.
Андрей Смоляков замечательно играет почти обморочную растерянность своего героя перед завораживающей странностью этой Раневской, преодолеваемую в конце концов страшным, многократно повторенным воплем: «За все могу заплатить!».
Финальный уход Раневской и Гаева сыгран (прежде всего Дрейденом) по-настоящему драматично, да и мизансценически он выстроен режиссером так сильно и так красиво, что становится окончательно ясно — для режиссера это не просто очередной спектакль, но в каком-то смысле — личное высказывание. Совершенству мешает здесь избыток чувства, ну так и бог с ним, с совершенством. На театре чувства ценятся дороже ('Итоги').