Лев Додин. Жизнь и судьба

Дата проведения:

14.11.2008, 18:00

Внимание! Данное мероприятие уже прошло и перенесено в архив! Новые представления ищите в текущей афише в разделе Драматические спектакли.

ЖИЗНЬ И СУДЬБА
По мотивам одноименного романа Василия Гроссмана

Пьеса и постановка – Лев Додин
Художник – Алексей Порай-Кошиц
В ролях: Татьяна Шестакова, Сергей Курышев, Елена Соломонова, Дарья Румянцева, Елизавета Боярская / Алена Старостина, Владимир Селезнев, Владимир Захарьев, Георгий Цнобиладзе, Игорь Черневич, Павел Грязнов, Алексей Зубарев, Адриан Ростовский и другие.

«Жизнь и судьба Василия Гроссмана» – под таким названием очерк о писателе Гроссмане впервые появился в «Огоньке» перестроечной поры. К тому времени уже вышел на экраны фильм «Комиссар» по повести Гроссмана «В городе Бердичеве»: он пролежал на полке более 20 лет.
Проблематику «Жизни и судьбы», написанной в 1960-ом, можно смело назвать самоубийственной для автора: на фоне Сталинградской битвы писатель показывает конфликт личности и государства. «Сталинградское торжество определило исход войны, но молчаливый спор между победившим народом и победившим государством продолжался», – писал Гроссман. Даже для 60-го эта книга оказалась «слишком свободной»: она была отвергнута печатью и изъята спецслужбами; сохранившийся экземпляр в 1980 году был опубликован в Швейцарии, а в СССР роман вышел в 1988-ом.

Лев Додин о спектакле журналу "Огонек":
Лев Абрамович, почему вы взялись за Гроссмана именно сейчас?
Во-первых, это великий русский и европейский роман. Во-вторых, абсолютно в России непрочитанный – я постоянно сталкиваюсь с тем, что его мало кто у нас читал. Может, потому, что, когда он был опубликован, к нему отнеслись лишь как к еще одному «разоблачительному» роману. А это значит, что его не прочитали даже те, кто читал: роман не столько о репрессиях, он об основополагающей трагедии XX века – пророческий роман о том, что происходит с человеком в современном обществе. И Гроссман говорит об этом не на уровне чистой истории или философии: в романе удивительно переплелись высокая европейская философия с глубоким русским психологизмом.
Вы почти три года работали над спектаклем – это связано с масштабностью постановки?
Если быть совсем точным, с этим романом в душе я живу с 1985 года, когда впервые его прочитал. Но реальная работа связана с моим новым курсом: мне хотелось погрузить совсем молодых студентов в художественный и человеческий материал, который открыл бы им новые горизонты, формировал бы из них художников. Когда начинали эту работу, мы договаривались, что никакого спектакля не будет – его невозможно поставить с еще только будущими артистами. Это была учебная работа, своего рода исследование.
Вы не хотели спектакля, а получилась премьера через 70 лет после 1937-го...
Мы так не задумывали. К тому же 37-й – не единственный трагический год в нашей истории. Да, тогда шли процессы, были уничтожены очень известные люди, но ведь в лагеря попали миллионы, и не только в том году! История – не наша профессия, мы делаем спектакли, хотя как далеко ни пытаемся уйти от фактов, все равно приходим к главной теме – морального выбора: актер ведь тоже делает свой нравственный выбор вместе со своим героем.
Вы уверены, что все это и сейчас актуально?
Большая литература не бывает неактуальной. Если говорить о проблеме выбора – каждый из нас каждую секунду совершает выбор! Даже отказываясь от морального выбора, мы уже делаем выбор, и необратимый. Напомнить сегодня о нравственности и морали – что может быть актуальнее? А наша история? Тот, кто боится разобраться со страшным прошлым, обеспечивает себе страшное будущее. И дело не в прямом повторении – связи намного сложнее, тоньше, и в них надо разбираться. Пока мы не почувствуем, что каждый из нас ответствен за все то, что происходит, ничего не изменится. Пока есть ГУЛАГ, пока есть несправедливость – я сижу в ГУЛАГе, и я являюсь жертвой несправедливости. Даже если меня эта несправедливость пока всерьез не коснулась. Что может быть актуальнее?