Отелло. Театр студия 'Meno fortas' (Литва)

Стадион "Локомотив", Москва

Даты проведения:

Внимание! Данное мероприятие уже прошло и перенесено в архив! Новые представления ищите в текущей афише в разделе Драматические спектакли.

ОТЕЛЛО
У. Шекспир

Режиссер - Эймунтас Някрошюс
Сценография и костюмы - Надежда Гультяева
Музыка - Фаустус Латенас
Свет - Андрюс Янкаускас
Звук - Виктор Арефьев

Действующие лица и исполнители:
Отелло - Владас Багдонас
Дездемона - Эгле Шпокайте
Яго - Роландас Казлас
Эмилия - Маргарита Жиемелите
Кассио - Кястутис Якштас
Родриго - Сальвиюс Трепулис
Брабанцио - Повилас Будрис
Бьянка - Эдита Жижайте
Музыкант - Томас Кизелис
Братья: Викторас Баублис, Йонас Баублис

Продолжительность спектакля - четыре часа 10 минут
Премьера спектакля состоялась 25 ноября 1999 года

"Роковая любовь уподоблена в этом спектакле морской пучине, шум которой сопровождает едва ли не все кульминационные моменты трагедии, место действия (кипрский берег) становится метафорой. Здесь все стоят "у бездны мрачной на краю". Разбежавшись из глубины сцены, Отелло время от времени подбегает к обрыву (авансцене) и заглядывает вниз - сейчас нырнет. Вот и в любовь он ныряет, как с крутого склона в океан: выжить в этой смертоносной стихии невозможно, но погрузиться в нее - блаженство. В какую-то минуту Отелло берет жену за талию и подносит к обрыву, Дездемона отчаянно кричит. Туда не то что прыгнуть - смотреть страшно. Вода вообще является одним из главных действующих лиц спектакля. Она не только манит, но и пьянит. В самом начале Отелло предлагает ее возлюбленной в бокале, затем в кружке, и, отведав этот безалкогольный напиток, Дездемона чувствует любовное томление. А когда страсти раскалятся добела, вода начнет литься из обрамляющих сцену дверей, и, кажется, что сейчас море выйдет из берегов и накроет собой Кипр" (Марина Давыдова, газета "Время новостей").

"Возьмем лучший спектакль Някрошюса "Отелло" (мне он кажется вершиной театральной судьбы замечательного литовца). Выкинем из него все слова, но оставим звуковой мир и музыку. И почти ничего не изменится. Не потому, что актеры говорят по-литовски. Для этого режиссера слово не слишком-то важно. Его спектакли - это система пластических метафор, передающих глубинные смыслы подлинника, серия идей, воплощенных в пространстве, в мизансценах, в движении, в звуках. Они позволяют ему достигнуть того, чего театр прежних времен добивался с помощью слова" (Алексей Бартошевич, сайт OpenSpace.ru).

"Этого "Отелло" хочется смотреть бесконечно. Он гипнотизирует, подобно нескончаемому шуму морского прибоя, который сопровождает весь спектакль. Легкие гамаки подвешены на фоне неба, точно корабельные паруса. Два комических брата-близнеца (Викторас Баублис и Йонас Баублис) раскачиваются в такт волнам, прижимая к себе корабельную утварь.
Кажется, что с того момента, когда порывистая Дездемона шагнула по мосткам на корабль Отелло, оба они становятся пленниками морской стихии. Волны превращаются в нескончаемый танец любви и смерти - никогда еще метафоры Някрошюса не были столь просты и лаконичны. Морем здесь дышит все, и, кажется, что в радостном гомоне моряков, их подруг, в крике чаек, в полковом вальсе, который бренчит на рояле офицер, в легком бризе, надувающем гамаки-паруса, в гордо сложенных из них крестах запечатлелся сам воздух Средиземноморья - густой, насыщенный морской солью и ветром. (...)
Красота их дуэта навсегда войдет в мировую театральную классику. Одержимый любовью и ревностью Отелло подхватывает и несет свою птицу прямо к обрыву, где бушует морская пучина, едва успевая притормозить на самом краю сцены. В этом их беге, согласующемся с движением волн (вперед-назад), запечатлен трагический образ раненой любви: по привычке они играют в старую игру, в которой радость прошедшего счастья соединяется со смятением и хаосом. (...)
Остаются только этот нескончаемый бег Отелло и Дездемоны под штормовой накат волн и их последний вальс, в котором он сжимает ее в смертельных объятиях любви и боли. И еще одна незабываемая деталь - квинтэссенция някрошюсовского театра: Эмилия с ужасом смотрит на Отелло-убийцу и нежно вытирает ему вспотевший лоб. Так и сам Шекспир ужасается, презирает и милует в одно и то же время" (Алена Карась, "Российская газета").